Black & White: Противостояние

Лучше бы интуиция меня подвела! Спустя четверть часа из спальни Киары стали доноситься беспокойные звуки и тихий стон – оказалось, она заплакала во сне. Я надеялся, что это прекратится, но всхлипывания усиливались, переходя в беззвучные рыдания, а за ними неожиданно последовал пугающий крик и резкий звук падающего тела.
В три прыжка я осилил расстояние от своего укромного места до стены дома и буквально влетел в окно комнаты. Глаза тут же выловили из темноты ее фигуру у подножия кровати.
- Киара, милая, что с тобой?
Она затрясла головой, прогоняя отголоски ночного кошмара, и по-детски протянула ко мне свои руки. Я поднял Киару с пола, вновь усаживая в постель, но не разжал своих объятий, а она положила голову мне на грудь.
«Мне страшно…» - если бы Киара могла говорить, это стало бы ее первой фразой.
Что я могу сделать, чтобы она перестала дрожать от каждого шороха и резкого звука, когда остается одна? Ничего. Все, на что я был способен – это присутствие рядом с ней и надежные объятия.
- Все в порядке, я с тобой. Я никуда не уйду, Киара, я же обещал…
В комнату быстрым шагом вошла Марго, видимо, услышавшая крик дочери. Заметив меня, она ничуть не удивилась – либо знала о моих шагах наперед, либо слишком волновалась за Киару, чтобы обращать на меня внимание.
- Что случилось, родная? – она присела рядом с кроватью, обнимая за плечи дочь.
Киара взглянула на нее и успокаивающе покачала головой: «Уже все хорошо. Джейкоб меня не оставит.»
- беспокоиться не о чем? Точно? – скорее, убеждая саму себя, спросила Маргарет и перевела на меня испытующий взгляд.
- Марго, позволь мне… - хотел было я уговаривать женщину, но она меня опередила:
- Останься с ней, ладно? Только никуда не уходи, очень тебя прошу.
Я кивнул, слегка ошарашенный переменой в ее настроении, а Маргарет, поцеловав дочь, встала и вышла из комнаты, пожелав нам обоим спокойной ночи.
- Знаешь, твоя мама - непредсказуемая женщина. Никогда не угадаешь, что придет ей в голову в следующий раз.
Киара пожала плечами, потихоньку проваливаясь в сладкую негу сна. Я поцеловал ее в висок и бережно уложил на кровать, а сам пристроился рядом, не сводя глаз с ее спящего лица. И даже во сне она не улыбалась, хотя теперь – я знал наверняка – ни один кошмар не мог ее побеспокоить.

Глава 20.
Джейкоб Блек: Шанс
Киара проснулась раньше меня, и когда я спустился, она уже сидела за столом, с огромной скоростью поедая кекс. Ну просто волчий аппетит.
- Доброе утро, мое солнышко, - ласково поздоровался я, целуя ее в щеку. Киара зарделась легким румянцем и протянула ко мне руки, чтобы мимолетно обнять. Марго застала нас вдвоем в довольно нелепой позе и хихикнула.
- Два брата-акробата. Как спалось?
Мы с ней, не сговариваясь, перевели взгляд на Киару, и та немедленно закатила глаза.
«Прекрасно. Вы меня еще в психушку сдайте, а то мало ли, я на вас накинусь…»
Я подавил в себе смешок и воздержался от комментариев, а ее мама вдруг предложила:
- Вот что, детишки, а не прогуляться бы вам? Киара, бери Джейкоба, и идите на свежий воздух, а то он совсем зачах, смотри.
Я удивленно оглядел себя и поднял взгляд на Киару, получив утвердительный кивок, с которым тут же согласился. Да, Маргарет знала, что делает: солнце и свежий воздух нам обоим пошли бы на пользу.
Захватив с собой лишний свитер (на нем настояла Марго, несмотря на все наши протесты), мы решили наведаться в Ла-Пуш. И, как ни странно, Киара повела меня к морю, где все началось. Я думал, что она будет сторониться обрыва и морской воды вообще, но, безмолвная, она не обращала внимания на шумевший прибой и плеск волн о скалы. Казалось, Киару это ничуть не беспокоило, хотя недавние события никак не выходили у нее из головы.
- Любимая ты не хочешь навестить Эмили и остальных? Они соскучились и ужасно переживают…
Киара обреченно вздохнула, что означало: «И ты еще спрашиваешь? Разумеется!» - и опустилась на колени у самого края воды, пальцем водя по мокрому песку. Взгляд ее снова стал сосредоточенным и задумчивым одновременно. Мне захотелось узнать, что она так старательно пишет, и, присев рядом с ней, я наблюдал, как на земле медленно появляются из-под ее тонких пальцев изящные буквы, которые складывались в слова:
«Resta con me per sempre»
Нам в спину подул теплый ветер, и Киара вдруг резко вскочила, явно что-то почуяв. Чуть позже я и сам понял, в чем дело: на пляже, где еще минуту назад никого не было, кроме нас двоих, появился третий участник событий – Терри.
Киара попятилась и, уперевшись мне в грудь, интуитивно стала искать моей руки. Я обнял ее за плечи, не сводя с вампира напряженного взора.
- Зачем ты пришел? – бесцеремонно поинтересовался я. о нашем небольшом перемирии знали только мы, и я не собирался выводить его на всеобщее обозрение, тем более, что мое условие оставалось в силе. Кроме того, здесь действовали законы стаи, и мне ничего не стоило вынести приговор незваному гостю.
- Я волновался, - просто ответил Терри, поставив меня в тупик. – Ты не сообщил мне никаких новостей, как же я должен был поступить?
Киара не сводила с него встревоженного взгляда, нервно теребя ворот своей рубашки и постепенно сжимая мне плечо. Ее переживания не ускользнули от ярко-алых глаз.
- Извини, что потревожил тебя своим появлением, - Терри виновато склонил перед ней голову в вежливом поклоне. Киара оторопела. – Даю тебе слово, это мой последний визит. Я просто хотел убедиться, что ты цела и невредима.
Киара медленно перевела на меня взгляд, ища поддержки.
- Она… не может говорить, - выдавил я сквозь зубы.
Терри открыл рот, но так и не произнес ни единого слова. С лица спала маска спокойствия, и оно исказилось мученической гримасой.
- Прости меня… - послышался едва различимый шепот-выдох, и Терри закрыл глаза, буквально сгорбившись под тяжестью испытываемой вины.
- Терри, мы уже говорили, что ты не должен себя винить, - на удивление великодушно сказал я, понимая, что никакой ревности больше не испытываю, потому что совершенно точно знаю: Киара моя, и я никому и никогда ее не отдам. Тем более такому смазливому мальчишке, как Тэтчер.
- Но из-за меня Киара…
- Ты что же, думаешь, она больше не будет говорить?! – разозлившись на его скорбный вид, выкрикнул я. Киара вздрогнула и, широко распахнув свои сапфировые глаза, следила за нами, не двигаясь с места.
- Но ведь ты сказал, что… - снова начал лепетать блондин.
- Мало ли, что я сказал! Послушай меня, парень: Киара будет говорить, ясно? Сейчас ей это не под силу, но уже завтра все может измениться, и я сделаю все возможное, чтобы снова услышать ее голос! А ты…в тебе я ошибался, думая, что ты мой соперник. Чушь! Ты ни на секунду не хочешь поверить в нее, разве можешь ты быть тем, кто по-настоящему, всем сердцем ее любит? Нет. Ты ее не достоин. Жаль, что я понял это только теперь: ты мне не соперник. Ты даже не имеешь права им называться.
Настала гнетущая тишина, нарушаемая лишь шумом волн. Киара смотрела на меня так, будто увидела впервые, а Тэтчер… Он опустил глаза в землю и стоял, не двигаясь. Через минуту мы услышали его твердый, отчетливый голос:
- А ты прав, как ни прискорбно. Да, я тоже ошибался в тебе: ты лучшее, что могло с ней случиться.
Потом он поднял взгляд на свою подругу и слабо улыбнулся.
- Береги его. Я первый раз в жизни могу сказать, что рад своему поражению. И я счастлив, что проиграл именно ему. Теперь мне все ясно: ты никогда не покинешь его, дежа если умрешь.
Киара прижалась ко мне, сцепив за моей спиной руки, и медленно кивнула – вот и весь ответ, не требующий пояснений: она принадлежит мне.
- Будь счастлива, Киара, - тепло и по-доброму сказал Терри Тэтчер и, словно в замедленной съемке, стал поворачиваться, чтобы уйти навсегда и безвозвратно.
Киара помедлила, а затем дернулась, чтобы остановить его и что-то сказать, но сделала это очень неуверенно, будто опасаясь, поэтому я решил ей помочь:
- Терри! Подожди.
Он обернулся. Киара робко посмотрела на меня, получила одобрительный кивок, и медленно подошла к своему другу. Протянула ему руку и положила в открытую ладонь тонкую серебристую цепочку с маленькой сверкающей звездочкой – украшение, которое она забыла в Вероне, и которое привез ей оттуда Терри. Теперь оно, по желанию хозяйки, возвращалось ему, как память.
- Прощай, Белоснежка, - ласково прошептал Тэтчер и легко и мимолетно поцеловал Киару в лоб. Я не стал противиться, ведь это был ненужный и уже бессмысленный повод для лишнего беспокойства.
А потом вампир бесследно исчез, и лишь легкий запах дорогого вина и свежескошенного сена остался напоминанием о нем, но и он был вскоре развеян морским бризом.
Киара подошла ко мне, взяла за руки и заглянула в глаза. Я задержал дыхание, затем шумно выдохнул и улыбнулся, не в силах устоять перед ее проникновенным взором. И вдруг она просветлела, и лицо ее озарилось теплой улыбкой в ответ на мою.
«Мы, наконец, свободны!» - читал я в глазах Киары. Она впервые за долгое время выглядела по-настоящему радостной.
Счастливая улыбка оказалась для меня настолько неожиданной, что я, лишившись дара речи, просто смотрел в прекрасные бездонно-синие глаза, улыбаясь, как слепей, впервые увидевший солнце…
Тем же вечером на пляже появился выбеленный камень с высеченными на нем двумя фразами, написанными разной рукой:
«Ti chiedo: "Do you love?" Qual è la risposta? »
«Kwop kilawtley»

Примечания автора:

* Resta con me per sempre - "Будь всегда со мной" (итал.)
* Ti chiedo: "Do you love?" Qual è la risposta? - "Спрошу: "Любишь ли ты?" Что ответишь?" (итал.)
* Kwop kilawtley - "Останься со мной навсегда" (квилет.)

Мы поднялись на порог дома Эмили и не успели даже войти, как нам навстречу выскочили Эмб и Квил и буквально задушили Киару в Объятиях.
- Волчица, ты совсем обнаглела?! Решила всех нас уморить неизвестностью? Сначала в экстремалы подалась, а потом всю неделю хандрила, так что мы тут все с ума сошли, пока вестей ждали! А Джейкоб тоже хорош – ничего нормально не может рассказывать!
Эмбри продолжал строить из себя истеричную подружку, пока Квил и я, обменявшись рукопожатиями, повели Киару внутрь. Она почти смеялась, наблюдая, как брат исходит на девчачьи вопли.
- Киара! – к ней подскочила Леа и порывисто обняла. – Как же я рада видеть тебя живой и невредимой! Ты заставила нас всех поволноваться, скажу я тебе…
Девушка лучезарно улыбнулась, по-доброму и тепло смотря на Киару. Та поцеловала ее в щеку.
К слову, пока Киара лежала в больнице, Леа нередко приходила к ее окнам, когда на улице темнело, и самая первая узнавала от меня все новости. Это не могло не вызывать во мне тихой радости: возможно, две девушки-вервольфа, единственные в нашей стае, наконец-то нашли общий язык.
К нам вышли Сэм и его невеста, с которой он должен был обручиться уже через две недели.
- Милая моя, как ты? – Эмили незамедлительно обняла Киару и, взяв ее за руку, повела в кухню, на традиционный ужин. Сэм похлопал мою волчицу по плечу.
- рад, что ты снова с нами.
Она благодарно улыбнулась вожаку – как легко ей теперь приходилось раздаривать всем вокруг свое тепло! – и остановилась в дверях, поджидая меня.
- Он подойдет позже. – вдруг возразил Сэм. - Можно, я украду его на пару минут?
Киара недовольно кивнула и скрылась в кухне с остальными. Мы остались наедине – Альфа и Бета.
- ну, и в чем весь сыр-бор? – поинтересовался я, подозрительно косясь в сторону Ули. Его тяжелый взгляд лучше всяких слов говорил: Сэм хочет затронуть серьезную тему – Киару.
- Она хотя бы говорит?
- Нет. Зато уже улыбается.
- Уже? А это что, такая редкость?
- Сегодня первый раз за все это время. Подумай сам.
Разговор не доставлял мне никакого удовольствия, тем более, что я знал – Сэма интересует немного другой вопрос.
- Она сможет обращаться? – а вот, собственно, и он.
- Это зависит от скорости ее выздоровления, - вздохнул я, отвечая с некоторой паузой. – Карлайл по этому поводу ничего не сказал, ему как-то не приходилось сталкиваться с подобным вообще.
Сэм нахмурился и покачал головой, отворачиваясь от моего взгляда.
- Джейкоб, чтобы ты знал: мы все страшно за нее волнуемся, но как вожак, я должен также учитывать интересы всей стаи. Если Киара больше не сможет обращаться, мы вынуждены будем…
- Черта с два вы что-то ей сделаете! – взорвался я, толкая Сэма на стену. Дом затрещал, когда он в нее врезался. Я подошел и резко прижал его рукой. – Тебя ни капли не волнует, каково Киаре сейчас! Подумай о том, что ей пришлось пережить, и прояви хоть немного уважения к ее чувствам! Ты не имеешь никакого права выдвигать свои требования, ясно? Она останется в стае и, будь уверен, когда сможет заговорить и обращаться, выскажет тебе все, что думает, Сэм!
Тут дверь кухни медленно и со скрипом отворилась, и в проеме появилась Киара. Если Сэм и хотел что-то сказать, все его желание мигом улетучилось от пронзительного взгляда стальных глаз. Жаль, что Ули не понимал Киару так, как я, потому что он узнал бы о себе много нового.
Разъяренная волчица, в три широких шага преодолев расстояние между нами, всучила вожаку лист с только что написанными строками, и повернула ко мне свое лицо.
«Я не могу говорить, зато слышу все превосходно! Я не вещь на аукционе, чтобы вы могли спокойно обсуждать меня и мое состояние, Джейкоб! Еще хоть одно слово о моей неполноценности, я покажу вам обоим небо в красках, понятно?!»
- Понятно… - виновато насупился я, съежившись под ее упрямым взором. – Больше не будем. Прости.
Сэм согласно закивал, опуская лист. На бумаге были написаны те же самые слова, что Киара «произнесла» мысленно. Ули хотел добавить что-то от себя, но она вскинула руку, «затыкая» его.
«Ни слова. Хоть раз пикнешь, я познакомлю твою волчью морду с электробритвой. Посмотрим, как стае понравится вожак с бакенбардами.»
Я прыснул от смеха. Да, Сэм многое теряет, не понимая слов моей волчицы. Киара хмыкнула и гордо удалилась к друзьям, оставляя меня и Ули, который чувствовал себя крайне неловко.
- Разговор можно считать исчерпанным? – загибаясь от приступа, выдавил я. Сэм молча кивнул и, когда мы пошли на кухню, тихо сказал:
- Прости, Джейкоб. Этого больше не повторится, даю слово.

Киара сонно уткнулась мне в плечо, пока я вез ее домой. Был уже поздний вечер, и фонари слабо освещали дорогу.
- Милая, мы приехали, - прошептал я, останавливая машину у порога дома. Марго вышла нам навстречу и забрала с заднего сидения лишние вещи.
- Донесешь ее сразу до кровати, ладно?
Я молча кивнул, взял Киару на руки и поднялся на второй этаж. Она к этому времени совсем уснула и не заметила, как оказалась в своей комнате.
- Джейк, останься с ней на ночь, ладно? – Маргарет зашла вслед за нами, бросив на спящую дочь обеспокоенный взгляд. – Я боюсь, как бы ей снова не снились кошмары.
- Ты могла бы даже и не просить, - возразил я. – Знаешь же что она ни разу не оставалась одна с того самого момента, как…
Я не смог договорить, оборвав себя на полуслове: Марго сразу поникла от одного лишь упоминании о чуть не случившейся трагедии. Да, мне не следовало затрагивать эту тему.
- Спокойной ночи, Джейкоб, - женщина покинула комнату, тайком утирая непрошеные слезы с красивого лица.
Киара вздохнула во сне, переворачиваясь на другой бок, лицом к окну, откуда подул прохладный ветер. Он смахнул с широкого подоконника листы бумаги и немедленно раскидал их по полу. Я осторожно собрал все обратно в стопку, обнаружив, что эти листы исписаны мелким аккуратным почерком. Именно на них Киара вчера что-то выводила.
Присев к настольной лампе у кровати, я зажег ее и взглянул на первый белый лист, где женской рукой была оставлена единственная фраза: «Я не веду дневников. Я так пытаюсь говорить». Она заставила меня пойти против этикета и собственного достоинства и погрузиться в мысли Киары, изложенные на нескольких листах в виде беспорядочных записей…

«Она бредила, знаешь, больная,
Про иной, про небесный край,
Но сказал монах, укоряя:
«Не для вас, не для грешных рай».

И тогда, побелев от боли,
Прошептала: «Уйду с тобой».
Вот одни мы теперь, на воле,
И у ног голубой прибой.
А.А.»

Примечания автора:

* А.А. - Анна Ахматова

«Я не помнила, как оказалась в этой темной, с мелькающими на белых стенах страшными тенями, комнате. Во второй раз очнулась, будто просто провалилась в сон на некоторое время, и на самом деле ничего вокруг меня не изменилось, и будто не было этого падения в воду с обрыва, не было голоса Джейка, что звал меня. Его не было. Все, как впервые: белые простыни, твердая койка, стягивающий ремень от капельницы.
А Джейкоба не было рядом.
Я должна. Обязана была убедиться в том, что он действительно жив, что это он спас меня и заставил дышать.
Интуитивно вскочила и бросилась в коридор, уже на полпути услышала за спиной звук разбивающейся стеклянной капельницы и даже не обратила никакого внимания. Меня вдруг охватила ужасная паника: а что, если мне все только приснилось, и здесь я не найду его, что, если он все-таки умер? Нет, это было гораздо сильнее меня, раздавило бы на части, снова окунуло в бездну отчаяния…
Слезы не помещали мне распахнуть дверь и увидеть за нею того единственного, ради которого я готова была умереть второй раз, и третий, и все последующие миллионы, только лишь бы в конце концов оказаться в его объятиях.
Я подумала, что чувства, овладевшие мной в тот миг, разорвут на части все мое существо, мне казалось, что я – бомба, которая вот-вот взорвется. И страх, и боль, и печаль, и счастье, и радость, и любовь, и ненависть – ни одно слово в мире не способно было бы описать сплетение этих эмоций.
Оказалось, слова стали для меня запретными – я не смогла произнести ни одного звука. Позже Карлайл объяснил Джейку, что это особая форма шокового состояния, справиться с ним быстро не под силу никому. Тогда они думали, что я сплю и не слышу, как Каллен сочувствующе пожимает плечо моему Джейкобу, и как тот тяжело вздыхает, снова и снова пытаясь найти выход. Но его не было. Единственное, что могло бы мне помочь – это время и терпение, и я могла бы поделиться последним со всеми.
Я видела бледное лицо мамы. Никогда не прощу себе то, что заставила ее так переживать. Какой же я была эгоисткой! Хотела избавить себя от страданий, а в результате лишила других сна. Марго как будто постарела, осунулась, она редко улыбается теперь, наверное, берет пример с непутевой дочери.
Да, хоть сейчас все наладилось, и жизнь продолжается, меня не оставляет тяжелый груз. Ненависть. Кажется, я впервые почувствовала ее разрушительную, всепожирающую силу. И мне трудно справиться с ней самой – я ненавижу своего лучшего друга. Он не виноват в том, что его «дар» так действует на людей, не виноват, что стал таким. Но это он обрек меня на такие муки, которые даже врагу не пожелаешь. От одной только мысли о смерти меня трясло, как в лихорадке, а благодаря Терри я смогла на себе прочувствовать, каково приходится человеку, потерявшему любимого. Это хуже собственной смерти, хуже пытки, хуже всего самого страшного. Это безумие.
Я не могу винить в произошедшем Джейка. Я больше никогда и ни в чем не буду его винить. Я не могу винить в этом себя, потому что на это меня просто не хватит. Не осталось больше ни сил, ни терпения, ни стойкости, чтобы взять на себя еще и груз вины. Остается только Терри, и самое ужасное и позорное во всем этом то, что я действительно обвиняю его, а не кого-то другого, просто потому, что больше никого нет. А обвинение вытесняется ненавистью, и я не знаю, что кошмарнее – винить или ненавидеть.
Я слышала, как плакал Джейкоб. Он не знал, что я проснулась той ночью, и он бы не простил себе, если бы понял это. Да, мужчины не плачут, они слишком горды, чтобы позволить себе слезы, и я ни за что не признаюсь Джейку, что все слышала – для него это равносильно позору или унижению. Надеюсь, что и он никогда не узнает о том, что я плакала тогда вместе с ним.
А еще мне снятся кошмары. Это вполне естественно, учитывая недавние события, но от этого не становится легче. Ночью я снова и снова прохожу через мучения и вижу, как мой волк опять и опять погибает на моих глазах, и я беспомощна, и никто не может помочь мне спасти его. Я просыпаюсь в слезах и уже наверняка знаю, что Джейкоба нет рядом. Пока он находится со мной и держит меня за руку, мой сон спокоен, но как только он отлучается, я окунаюсь в свои кошмары. Как бы мне хотелось избавить и себя и его от этого бремени!
А еще я не могу поцеловать Джейка, потому что не имею на это права. Это мое испытание на стойкость, я сама решила, что не получу поцелуя, пока нема. Молчаливые губы не стоят услады. Таково мое собственное решение.»

«И знать, что все потеряно,
Что жизнь - проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придешь назад.
А.А.»


Мои пальцы судорожно сжали последний лист бумаги, я поднял глаза и неожиданно столкнулся с глазами Киары. Она, не мигая, смотрела на мои руки, держащие ее записи.
- Я... Киара, я... прости, мне не следовало, но...
Она накрыла мне губы своей теплой рукой и покачала головой, призывая к молчанию.
- Прости, я знаю, что не должен был... – снова залепетал я, чувствуя, как начинаю задыхаться от своей вины. – Мне так хотелось понять тебя! Знаю, это глупый повод, но я действительно просто хочу знать, что с тобой происходит и...
Киара сердито вырвала из моих рук стопку бумаги и указала на последние слова на листе:
«Не хочу, чтобы об этом узнал Джейкоб. Не потому, что не могу рассказать ему то, что чувствую, а потому, что в этих словах скрыта такая боль, которую он, надеюсь, никогда не узнает.»
- Ты злишься на меня из-за того, что я все узнал? – неуверенно спросил я, на что получил вымученный кивок.
«Ты же никогда не расскажешь мне, что почувствовал, когда застал меня с Терри.»
- Да, ты права. Это слишком ужасное чувство, чтобы делиться им с тобой. Прости.
Киара улыбнулась от безысходности и положила голову мне на плечо, глубоко вздыхая. Я опустил ее на кровать, накрыл одеялом и подстроился под ее равномерное дыхание в ожидании, когда она погрузится в сон.
Оставлять е одну мне вовсе не хотелось, особенно после прочитанного о ночных кошмарах, но я должен был завершить одно незаконченное дело, которое более не терпело отлагательств.
«Я сделаю ее счастливой, клянусь...»

Примечания автора:

* А.А. - Анна Ахматова

Эпилог.
Я на тебя одну лишь смотрю,
Как на Богиню, как на Святую.
Ради тебя целый мир сожгу,
Ко всему тебя приревную.

Ради улыбки, такой совершенной,
От солнца, луны откажусь. Навсегда.
Мне мало и всей Вселенной
За одно твое слово: «Да».

Джейкоб Блек

Лучи солнечного света достигли окон ее комнаты, медленно прокрались внутрь, поднялись от кончиков пальцев ног до лица, и она, наконец, проснулась. Открыла свои синие глаза, сонно потянулась и обнаружила, что в спальне, кроме нее, никого нет. Встала с постели, расстроено оглядела свою комнату и лишь тогда заметила на подоконнике цветок красной, едва распустившейся розы. Улыбнулась неожиданному сюрпризу и подошла, чтобы несмело взять его в руки.
- Киара... – негромко позвал я с улицы. Она выглянула в окно, улыбаясь так, будто давно не видела меня, и поднесла розу к лицу, которое тут же залилось легким притягательным румянцем.
Я встал точно под окнами комнаты на втором этаже, не сводя глаз с Киары. Она жестом позвала меня к себе, но я покачал головой.
- Сперва ответь на один мой вопрос...
Она замерла, в недоумении хмуря брови.
- Киара, ты... выйдешь за меня?
Фразу унес внезапно появившийся буквально из ниоткуда ветер, но она ее прекрасно расслышала и застыла, не в силах что-либо сделать. Тем не менее, я повторил громче и отчетливее, взрезая утренний покой улицы.
- Киара Джульетт Лили Уайт, Вы будете моей женой?
Она стояла, не шевелясь и затаив дыхание, словно не верила тому, что слышит. Губы ее дрожали, глаза блестели от нахлынувших внезапно слез. Она медленно кивнула, улыбаясь так, как слепой, впервые увидевший солнечный свет. Но я продолжал ждать ответа.
- Киара, скажи мне.
Она не смогла сдержать слез, и те градом потекли по ее щекам.
- Киара, пожалуйста, ответь.
Она заплакала сильнее, но не от горя или досады – счастье переполняло ее с головы до ног, всю, без остатка.
Секунда, две, три. Ожидание тянулось бесконечно долго. А потом я услышал тихий, вкрадчивый шепот:
- Да...
Вмиг преодолев три метра в высоту, я оказался на одном уровне с Киарой, опираясь на подоконник.
- Еще раз...
Она взял мое лицо в свои руки.
- Да... – голос громче, сильнее, тверже.
- Еще...
- Да... да... да! – она закричала так, что соседние дома пришли в движение.
Я засмеялся, вваливаясь в комнату и закружил Киару в объятиях. В воздухе пахло корицей – моим самым любимым запахом в мире.
- Да, Джейкоб Билли Блек, я буду Вашей женой! – кричала она, заливаясь счастливым смехом.
Я поставил ее на пол, сам опустился перед нею на колени и, с замиранием сердца, надел на ее безымянный палец тонкое серебряное кованое кольцо, старинную реликвию нашей семьи, передаваемую из поколение в поколение от отца к сыну. Сегодня оно перешло ко мне от Билли, когда я вернулся домой с решением жениться на своей возлюбленной. Отец возмутился, что я до сих пор не сделал предложения Киаре, но был доволен тем, что этот момент, наконец, настал.
- Теперь вы официально принадлежите мне, миледи... – прошептал я, приближаясь к ее лицу. – Я могу удостоиться такой чести поцеловать свою невесту?
Киара без промедления прильнула ко мне, обвила руками за шею и прижалась к моим губам своими, навсегда преодолев невидимую стену на пути к нашему счастью.
- Ti amo… - прозвучал ее нежный голос, на который я ответил еще одним нетерпеливым поцелуем.
Не нужно никаких слов, дополнительных знаков, жестов... Мы прекрасно обходились без них, ведь чувствовали друг друга кожей, нервами... сердцем.
Так было, и так будет. Всегда.

Конец. Этой книги…

Примечания автора:

* Ti amo - "Я люблю тебя" (итал.)

Не знала, что сюда еще кто-то заглядывает, поэтому прошу прощения)

Белла, если Вам интересна эта история, то прошу посетить мою группу ВКонтакте
Там обновления выкладываются чаще, да и много других замечательных рассказов)